Ю. А. Лохматов
К СОБЫТИЯМ 14 ДЕКАБРЯ 1825 г.
Начальник генерального штаба барон Дибич в письмах великому князю Константину Павловичу в Варшаву, в Петербург к царице-матери сообщил о смерти императора Александра I, 19 ноября в 11 часов в Таганроге. Курьер доставил письмо в Варшаву законному наследнику престола 25 ноября 1825 г. в 19 часов. Получив извещение о кончине императора, цесаревич Константин немедленно собрал руководство своей администрации, во главе с Н.Н.Новосильцевым. Присутствовал на совещании великий князь Михаил Павлович, находившийся в Варшаве, об этом историки умалчивают. Цесаревич сообщил о своем решении, от 2 февраля 1822 г. о котором знали Александр I, царица – мать, брат Николай о своем отказе от престола. Об этом он намеривается уведомить царицу – мать, брата великого князя Николая Павловича и штаб в Таганроге. Вечером 26 ноября с письмом в Петербург выехал великий князь Михаил Павлович. В письме Николаю, оно сохранилось, Константин просил его принять от него присягу и обращался к нему «Ваше величество», подтверждая верность Николаю. Казалось, все формальности были соблюдены, никаких недоразумений недолжно возникнуть, отказался в пользу брата и всё. Но события в Российской империи и в Петербурге приняли совсем другой оборот и вошли в историю как государственный переворот с картечными выстрелами по восставшим, повешенными на виселице, ссылками в Сибирь. Николаю Павловичу нужно было показать документы: отречение от престола, письмо Константина, и в собственном Манифесте, провозгласить вступление на престол. Сенат должен был оформить вступление на престол, а уже позже, официальное торжество, коронация в Москве. Константин отказался от престола в 1823 г. и согласно закону престол переходил к великого князя Николая , как и просил его покойный Александр I. Известие о болезни Александра I было получено от П.М. Волконского «Государь еще вынужден не покидать комнаты, но жар спал. Его величество еще испытывает время от времени небольшое повышение температуры, но она прекращается каждый раз, как наступает испарина». В дневнике императрице – матери Марии Федоровны сохранилось запись «Я… прочла это ошеломляющее письмо Дибича, в котором он писал, что считает своим долгом сообщить сведения о состоянии здоровья государя от 15 ноября». Дибич не скрывал «состояние государя является крайне опасным». Письма получили также граф Милорадович, генерал Воинов, князь Лопухин. М.А.Корф в книге пишет «25 ноября, вечером, великий князь Николай Павлович играл со своими детьми, у которых были гости. Докладывают, приехал граф Милорадович. Великий князь вышел в приемную. Генерал–губернатора Милорадович протянул письмо от князя Волконского сказал «Император умирает, остается только слабая надежда». Мария Федоровна просила приехать сына в Зимний дворец. Ночью императрица часто призывала сына, ища утешений, в его присутствии. Под утро 26 ноября, приехал фельдъегерь с известием о перемене к лучшему и с письмом от императрицы Елизаветы Алексеевны. «Ему заметно лучше, - писала она, - но он очень слаб». Разумеется, Корф писал всё со слов очевидцев и возможно, что - то упустил или неточно изложил. Великий князь Николай Павлович из разговора с императором Александром I и со слов матери знал о назначении его престолонаследником. Но где хранятся эти документы, кто знал о них, к кому обратится по поводу этих документов, Николай Павлович был не в курсе. Пытаясь, заручится поддержкой, великий князь обратился за содействием по поводу беспрепятственного восхождения на престол к Милорадовичу. В разговоре с генерал-губернатором Николай понял никакой поддержки, он не получит. Милорадович был за Константина, будет выступать за вступление его на престол. Граф сказал «Вас не любят в гвардии, вы не можете взойти на престол». Участник заграничных походов, близко знающий великого князя Константина Павловича, с которым он вместе совершал Итальянскую и Швейцарскую компанию, губернатор Петербурга ясно дал понять, Николай Павлович не получит поддержки в лице Милорадовича и он против его вхождения на престол. В своих воспоминаниях князь С.П.Трубецкой пишет «В Петербурге жил Ф.П. Опочинин. Он был некогда адъютантом цесаревича и по выходе в отставку остался его другом.… Когда я приехал к нему 26 ноября, он рассказал мне, что Николай Павлович получив известия о болезни императора, пригласил председателя Государственного совета князя П.В.Лопухина, члена Государственного совета князя А.Б.Куракина, графа М.А.Милорадовича. Он заявил, что в случае кончины императора он по праву, уступленному братом его Константином Павловичем, и по завещанию Александра I должен наследовать престол… Граф Милорадович решительно возразил. Александр I не объявил воли своей всенародно, что во всем государстве признается наследником Константин Павлович». Опочинин женатый на дочери фельдмаршала М.И.Кутузова в эти дни вошел в моду – перед ним заискивали. Сам Николай Павлович был вынужден, обратится к нему. Опочинин пишет, в Зимнем дворце состоялось совещание, где обсуждались меры, если придет известие о кончине возлюбленного монарха, Николай Павлович настаивал на присяге «старшему своему братцу, как законному наследнику престола». Присутствовали на совещании генерал – губернатор Милорадович и командующий гвардией генерал Воинов. Слухи о болезни государя распространились по Петербургу. На утра 27 ноября было назначено богослужение о выздоровлении государя. Весть о смерти Александра I во дворец принес Милорадович. Не зная об отречении Константина, Сенат, гвардия присягнул Константину Павловичу. Присяга была оформлена в письменном виде. Затем привели к присяге столичный гарнизон. К императору Константину в Варшаву помчался адъютант великого князя Николая штаб – капитан А.П.Лазарев. Адъютанты, были посланы в Москву, в другие города Российской империи с извещением, присягать новому императору Константину. Монетный двор, выпустил золотую монету с императором Константинам, монета сохранилась в экспозиции Эрмитажа. Князь А.Н.Голицын член Государственного совета, управляющий почтовым департаментом, встретившись с великим князем, сказал, что он поспешил. Собрали Государственный совет, принести ларец с пакетом, на котором собственной рукой покойного императора «Хранить в Государственном совете впредь до моего востребования, а, в случае моей кончины, раскрыть прежде всякого другого действия в чрезвычайном собрании». Сенат 27 ноября вынес Указ о воцарении императора Константина в империи. По Указу Сената присягнули в Москве 30 ноября. Николай послал в Варшаву Ф.П.Опочинина, ходили слухи о том, что он должен уговорить цесаревича Константина отказаться от престола. Он встретился с великим князем Михаилом Павловичем в Нарве. В Царстве Польском, где Константин был наместником, оком государя, все свои душевные силы он отдавал польской армии. Прекрасный кавалерист он вникал во все мелочи солдатского быта: посещал казармы и конюшни, кухни и лазареты, наблюдал за ковкой и чисткой лошадей, заглядывал в полковой котел в каждую миску. Немного было офицеров, от полковника до прапорщика, которые не были бы должны великому князю. Никто из должников не слышал ни слова от Константина о уплате долга. Вне службы Константин Павлович преображался: обнимал офицеров, был добр к каждому, трепал по плечу, шутил и острил даже на собственный счет. Он избегал излишеств, вставал рано, спал на жестком матрасе, адъютанты обедали, у него кушанья на столе были просты, роскошеств за столом не было, любил слушать и подшучивать над окружающими. В Польше Константин Павлович был счастлив, женившись вторым браком на красавице польке, графине Жаннетте Грудзинской (Лович). Старший брат не одобрил этот неравный брак, принудил его отказаться от престола. Акт отречения держался в тайне, и до 14 декабря 1825 г. Константин был императором Российской империи по праву престолонаследования. Наместник Царства Польского главнокомандующий польской армией цесаревич Константин Павлович, ему исполнилось 46 лет, несомненно, обладал административными способностями. У него была своя, как у нас сейчас принято говорить команда, с которой вмести он, управлял польской армией. Участник походов он бывал в сражениях, генерал – инспектор кавалерии, он командовал гвардией в Петербурге. В Польше была Конституция и он знал её основные законы. Для молодых офицеров служащих с ним в польской армии это было нормальным явлением. Польшу окружали государства, в которых крестьяне были свободны от крепостной зависимости, и он это знал. Сослуживцы и окружение его воспринимали и конституцию, и отмену крепостного права в Европе как совершившейся факт. Многие из этой среды считали, что цесаревич Константин Павлович по праву престолонаследника должен стать императором Российской империи. Да он был вспыльчив, впадал в ярость, был груб, в нем характер его отца и он ничего не мог с этим поделать. Тень его отца преследовала его всю жизнь, он боялся быть убитым как его отец, шапка Мономаха была слишком тяжела для него, и он отказался от трона. Великий князь Михаил Павлович, выехавший из Варшавы в столицу уже в Митаве, от командира первого корпуса И.Ф.Паскевича узнал о присяги в Петербурге государю императору Константину. «Эта весть повергла великого князя в большое волнение», пишет М.И. Корф. 3 декабря в 6 часов утра Михаил Павлович и сопровождающие его лица приехали в Петербург. Он тотчас послал курьера к брату Николаю. Встретившись с Николаем и Милорадовичам, которые из первых рук хотели услышать вести из Варшавы он передал Николаю письмо от Константина с отказом от царствования. Прочитав, письмо Николай понял какую ошибку он совершил, 27 ноября присягнув Константину. Оба брата в этот же день встретились с матерью Марией Федоровной в Зимнем дворце. Прочитав письмо от сына к ней, она поздравила Николая. В письме Константин отказывался от престола, просил оставить титул «цесаревича», обращался к Николаю Павловичу как императору Российской империи «Ваше величество». Возникла междуцарствие, которое признано в истории России. В разговоре с князем А.Н.Голицыным и графом М.А. Милорадовичам Николай Павлович не получил поддержки от них. Он был в их глазах только великий князь, созерцатель караулов, разводов, бесчисленных смотров, командир 1-й гвардейской пехотной дивизии и всё. Он был не подготовлен царствовать. Они ясно дали ему это понять. Желания покойного императора и государственные интересы Российской империи, вещи принципиально разные. На императоре Константине, которому присягнула большая часть империи, лежала бремя ответственности. По всей, империи распространялась присяга новому императору. Они объяснили великому князю Николаю Павловичу, что спокойствие империи, требует личный приезд императора Константина в Петербург и его отречения от трона, а не письмо с присягой Николаю Павловичу. Понимая всю неопределенность и соглашаясь с условиями, которые прозвучали, 3 декабря вечером с фельдъегерем Белоусовым было отправлено письмо в Варшаву. Отсутствие официального сообщения после приезда Михаила Павловича о событиях в Варшаве (оказывается там не присягали Константину) породило в столице массу слухов. В дневнике жены Николая Павловича, Александры Федоровны сохранилась запись «Матушка решила, что Михаил должен тотчас же поехать в Варшаву, чтобы умолять Константина дать манифест; она написала Константину, на коленях заклиная его приехать и покончить всё. Михаил уехал в 18 часов 5 декабря». С собой Михаил вёз письма к Константину; от Николая, матери, генерал-губернатора Петербурга Милорадовича. Из письма Константина (которое из Варшавы в Петербург доставлял фельдъегерь, и Михаил его прочитал) не оставалось сомнений, цесаревич отказывался от престола. Константин писал матери «я позволяю себе очень почтительно обратить ваше внимание, дорогая и добрая матушка, на то, что я нахожусь в жестокой необходимости отложить мой приезд до тех пор, пока всё не войдет в должный порядок, так как если бы я приехал теперь же, то это имело бы такой вид, будто бы я водворяю на трон моего брата; он же должен сделать это сам, основываясь на завещательной воле покойного государя». Письмо от Константина, в котором подтверждался отказ от престола, и его возражения приехать в Петербург, показала всем, что высшая власть в государстве отсутствует, её нет в империи. Этим решили воспользоваться заговорщики. И.И. Пущин взяв на службе отпуск, приехав в столицу из Москвы. Здесь встретившись с участниками «Северного общества» он стал агитировать в день принятия присяги, заявить и выступить с требованиями к императору Николаю I. 12 декабря члены общества встретились на квартире Рылеева. В совещании приняли участия, из дела Следственной комиссии: Арбузов братья Бестужевы, Трубецкой, Оболенский, Репин, Коновицын, Батенков, Сутгоф, Якубович, Пущин, Каховский, Щепин-Ростовский. Были распределены обязанности по агитации среди солдат и моряков, которые должны быть приведены к Сенату. Гвардейский экипаж, за него отвечал Арбузов. Бестужев, за Московский полк, Щепин-Ростовский. Оболенский. Бестужев. Волков. В деле следственной комиссии изложены показания офицеров вышедших на площадь «изъявляя сомнения в истине отречения цесаревича с первым полком, который откажется от присяги, идти к ближайшему, а там далее, увлекая полки один за другим. . . Потом все войска, которые пристанут, собрать перед Сенатом и принудить сенаторов объявить введение конституционного правления, ждать, какие меры будут приняты правительством. Они думали, что ваше величество, не употребляя силы для усмирения мятежников, решитесь скорее отказаться от прав самодержавия и вступите с ними в переговоры». Молодые офицеры приняли участия в восстании за исключением кавалергардов, Анненкова и Арцыбашева которые, заявили, что их полк присягнет Николаю. Эта малая кучка заговорщиков, скрепленная воинским братством, рутинной службой, застигнутая внезапной смертью Александра I вместе с лидерами заговора принадлежали к дворянству. Их родители не отвечали за своих сыновей, им не угрожала конфискация имущества. Их стремление заявить изменить рутинный порядок в обществе отразились в выходе их на площадь. Они понимали что силы их не равны за императором устоявшие традиции «густые эполеты», вся бюрократическая прослойка высшего общества и Сенат. Неготовность высшего общества, прежде всего дворянства, ликвидировать крепостное право, вело их «военное неповиновения» к смуте гражданской войне. Их политические взгляды были не едины, они не имели большой поддержки в армии, хотя рассчитывали на солдат и матросов. Заговорщики не имели личных связей в высших кругах, сановников окружающих императора Александра I, который ничего не делал в изменении сложившего порядка. Крепостной строй воспринимался заговорщиками как основная причина отсталости, бедствии страны. На кого они могли опереться, привлекая на свою сторону проектом «Конституции» Муравьева предполагающей введения конституционной монархии, федеральным устройством страны. Они понимали, что император определяет суть политики империи, общественный настрой, экономику страны, управляет людьми вместе с ними несогласными с существующими законами. Утром 12 декабря в 6 часов Николай Павлович из письма от Дибича узнал о заговоре в империи и о заговорщиках во второй армии расположенной в Бессарабии. Дибич, по показанию Шервуда, послал графа Чернышева в Тулчин, к генералу Витгенштейну с приказом арестовать Волконского командовавшего бригадой, полковника Пестеля командовавшего Вятским полком. Накануне принятия присяги 12 декабря в 21 час подпоручик Я.И.Ростовцев, участвовавший в заговоре, адъютант генерала К.И. Бистрома принес письмо, в котором предупреждал великого князя Николая Павловича о заговоре. Он был заикой, и это сильно проявлялось в минуты душевного волнения. 22 летний Ростовцев в письме, написанном в порыве раскаянья, раскрывал суть заговора и расстановку сил на стороне правительства и заговорщиков. «Государственный совет. Сенат и может быть, гвардия будут за Вас, военные поселения и Отдельный Кавказский корпус решительно будет против». Подчеркивая в письме, что гражданская война, возникшая в империи, приведет к отделению на юге, западе отделение народов входящих в империю, он писал «поезжайте сами в Варшаву или пусть император Константин приедет в Петербург; излейте ему, как брату, мысли и чувства свои; ежели он согласится быть императором – слава Богу! Ежели - же нет, то пусть всенародно, на площади, провозгласит Вас своим государем». Получив письмо, якобы от генерала Бистрома, с извинением, что оно от Я.И. Ростовцева, великий князь, прочитав письмо, пригласил его в кабинет. В разговоре с ним Николай Павлович сказал: «Престол празден; брат мой отрекается; я единственный законный наследник. Россия без царя быть не может». Они расстались, заверяя друг друга в симпатиях. Трезвый расчёт и неизбежная расплата за участие в заговоре перевесили совесть, честь подпоручика, переустройство общества, несправедливость, заглушил в нем страх за своё будущее. Он сделал свой выбор, предав товарищей, и верно служил императору Николаю I, поддерживая его в период его царствования, разделяя его взгляды. 18 декабря Ростовцев был произведен в поручики, в 1828 г. был назначен адъютантом к Михаилу Павловичу, в 1835 г. он стал начальником штаба военных учебных заведений. В конце жизни став генерал-адъютантом получил графский титул, перешедший к его потомкам. Он скромный офицер из небогатой семьи сделал блестящую карьеру.
С.П.Трубецкой старший по чину в Петербурге провел совещание с подполковником путей сообщения Г.С. Батеньковым, служившим под началом М.М.Сперанского в Сибири. Составленный обоими план, сохранился в следствии по делу декабристов. «В день присяги офицеры выведут восставшие войска на Сенатскую площадь и Пущин. Рылеев принудят Сенат объявить введение конституционного правления. Предполагалось захватить Зимний дворец, Петропавловскую крепость, арестовать царскую семью. Войсками, которые захватят Зимний дворец, командовать будет А.И.Якубович Петропавловской крепостью А.М.Булатов. Диктатором был избран С.П.Трубецкой как старший по чину, а его начальником штаба Е.П. Оболенский».
От имени Сената декабристы рассчитывали обнародовать составленный Трубецким «Манифест к русскому народу», провозгласить «уничтожение бывшего правления», ликвидация; крепостной зависимости крестьян, отменить военные поселения и телесные наказания, сокращение солдатской службы с 25 до 15 лет, уравнять в правах все сословия, ввести выборность центральных и местных органов власти, дать свободу слова, вероисповедание. Сенат объявит правительство низложенным, издадут Манифест, выберут Временное правительство, и от его имени, затем предполагался созыв « Великого собора» в состав, которого должны войти по два представителя от каждого сословия, от каждой губернии. Собрать «Великий собор» намечалось через три месяца после восстания, к середине марта 1826г. Рылеев в разговорах говорил: «Признаюсь, я думал, что Сперанский не откажется занять место во временном правительстве. Это я основывал на его любви к отечеству и на словах Батенкова, который мне однажды сказал: «Во временное правительство надо назначить людей известных». И когда я ему на это сказал, что мы думаем назначить Мордвинова и Сперанского, то он сказал: Хорошо». Император Николай I распорядился выделить из следствия делопроизводства материалы о высших чинов Государственного совета, которых предполагалось ввести во временное правительство, в особую папку, которую вел чиновник А.Д.Боровиков. В своих мемуарах он пишет: «Все было произведено с такой тайной, что даже чиновники Комитета не знали; я сам собственноручно писал производство и хранил у себя отдельно, не вводя в общее дело». Материалы этого секретного дела исчезли, сослаться на них невозможно. В царствование Николай I приблизил Киселева. Сперанского; карьера Воинова, Бистрома, Ермолова, Мордвинова тихо закатилась, они утратили былое влияние. Николай Павлович стараясь привлечь на свою сторону как можно большее сторонников, прежде всего из военных, обещал в разговорах повышение по службе, новые должности. Известно было, что заговор касается многих лиц в Петербурге и более в Кавалергардском полку. Решено было арестовать находившихся в столице причастных к заговору. Граф Милорадович послал адъютанта генерала Мантейфеля к генерал-лейтенанту Роту, с приказом доставить в Петербург Майбороду, капитана Вятского пехотного полка от которого исходил донос, командира роты. Из петербургских заговорщиков по справке никого не оказалось на лицо; все были в отпуске, а именно – Муравьев, Свистунов, Чернышев. 12 декабря фельдъегерь Белоусов доставил письмо от Константина Павловича. В нем подтверждалось решение, императором становится Николай Павлович, Константин ни под каким видом в Петербург не приедет. Николай Павлович назначил заседание Государственного совета на 20 часов 13 декабря, но началось оно только в полночь, великий князь ждал прибытие Михаила в качестве моральной поддержки, послав за ним курьера. В своей речи перед членами Государственного совета он произнес «Я выполняю волю брата моего Константина Павловича». Зачитав Манифест, он процитировал выдержки из письма Константина к членам Государственного совета. Заседание закончилось ночью уже в понедельник 14 (26) декабря, все присутствующие поздравили нового императора с восшествием на престол, принесли присягу Николаю I, « междуцарствие закончилось». Утром, зачитав Манифест о вступлении на трон, командирам полков и выше Николай I спросил, имеются ли сомнении или претензии. В отсутствие таковых, присутствовавшие были приведены к присяге в малой церкви Зимнего дворца, а затем разъехались по местам, приводить к присяге вверенные им полки. В конце жизни князь С.П.Трубецкой отрицал назначения его главным начальником восставших. Если диктатора действительно выбирали, им он быть никак не мог: с 1819 г. он не служил в гвардии, был в армейских штабах, а с осени 1824 г. и вовсе находился в Киеве. Таким образом, он почти совершенно не был известен столичным гвардейским молодым офицерам и солдатам и потому не годился для командования восставшими. Он воспринимал всё происходящее в это время, не веря в перемены. С детства почитающий субординацию, младшие офицеры смотрели на старших своих товарищей как на лидеров восстания, поэтому его отказ от диктаторства сомнителен. Неожиданная смерть Александра I и отсутствие в Петербурге многих видных членов «Северного общества» практически оставили заговорщиков без лидера. Да и был ли Он в среде единомышленников ??? Восстание было не подготовлено. 14 декабря в департаментах, в министерствах, в гвардейских полках стали приводить к присяге императору Николаю I, процедуру предполагалось завершить к середине дня, затем торжественный прием в Зимнем дворце. К 11 часам стали прибывать имеющие право на проезд во дворец. Ничто не предвещало неожиданностей. Появившийся генерал – майор Сухозанет доложил, в конной артиллерии, офицеры отказались присягать и требуют Михаила Павловича. Слух, распущенный заговорщиками о том, что великий князь арестован Николаем, произвел сильное впечатление на солдат. И только внезапное появление Михаила в конной артиллерии привело солдат к порядку, они присягнули. Но вскоре Нейдгард сообщил, Московский полк восстал и идет к Сенату, две роты примерно 670 восставших возглавляемые штаб – капитанами братьями Александром и Михаилом Бестужевым и Щепин – Ростовским вышли на Сенатскую площадь, построившись в четырехугольник около памятника Петру I. Михаил Павлович в казармах Московского полка застав оставшихся и вернувшихся с городского караула, подтвердил отказ от престола Константина, призвал к порядку, присягнул вмести с ними. К часу дня поручик Сутгоф и Панов привели на площадь Лейб-гренадерский полк, около 1250 человек, они примкнули к стоящем на площади. Перед восставшими выступил генерал-губернатор Милорадович уговаривая их разойтись покается. Милорадович был смертельно ранен Каховским. Слух о беспорядках, распространился по столице. К Сенатской площади стали подходить горожане, простолюдины собралось около 30 тысяч. Стрельба, возникшая при покушении на Милорадовича, привела в волнение Гвардейский флотский экипаж, с ночи там агитировали братья Бестужевы. Якубович. Каховский. Услышав стрельбу, матросы с офицерами около 1100 человек прошли по Неве к Сенатской площади и примкнули к восставшим.
К 15 часам стало ясно, что весь остальной гарнизон, сохранил верность императору Николаю I. 9 тысяч пехоты, 3 тысячами конницы окружили вышедших на площади. Е. П. Оболенский и братья Бестужевы, И.И. Пущин и В.К.Кюхельбекер, были в растерянности, ждали С. Г. Трубецкого, который смалодушничал и не явился на площадь, считая восстание бессмысленным. Известный своей храбростью в сражениях он убедился поднять большинство гвардейских полков не удаться. К.Ф. Рылеев пытался его найти, ему это не удалось. По одной версии он находился в здании Главного штаба, так и не выйдя к товарищам стоящим у памятника. Дворяне, красиво говорившие о свободе общества, произнося: свобода, достоинство, честь, справедливость, братство, одетые в офицерский мундир говорящие много о переменах, смотрели на своих товарищах стоящих в строю напротив их, они не знали, что делать. Царский помещичий деспотизм к российскому крестьянину, беззаконие и унижения человеческого достоинства, бесправное отношение к солдатам, офицерам прошедшим войну заставила их заявить о переменах. Площадь навечно разделила их, каждый из них сделал свой выбор на всю оставшеюся жизнь. Полковник Стюрлер, пытался уговорить подчиненный ему Московский полк разойтись, Каховский убил его. А.Л. Воинова, командира гвардии, отогнали выстрелами. Митрополит Серафим пытался воздействовать на религиозные чувства и призывал мятежников присягнуть, говорил о справедливости в вопросе престолонаследии: «Ты из партии Николая, мы тебе не верим; другое дело, если бы это нам сказал Михаил, друг Константина» услышал Серафим, при угрозе он бежал, вызвав смех окружающих стоящих в каре и «черни». Любопытствующие, их количество увеличивалось, окружили площадь. Они жадно ловили обрывки фраз окружающих, которые доносились со всех сторон. На лицах многих был испуг, любопытство и страх они боялись попасться на глаза барина, полиции, дворецкого, знакомого господина, который знает его и может донести на него. Крепостной не знал свободы, он стремился к этому, боялся разгневанного помещика, который может отправить его на конюшню и его высекут за неповиновения, праздное любопытство. Он был крепостной, ему было страшно возразить господину, лучше смолчать, отпустив голову сняв шапку покорна ждать оскорбления. Свободный человек, мастеровой живущий своим трудом, получивший свободу выражал сочувствие восставшим. У него нет собственности, только его здоровье, физическая сила, мастерство которыми он зарабатывает на жизнь пытался помочь кидая камни и поленья в стоящих присягнувших императору Николаю I. Великий князь, Михаил Павлович подойдя к матросам, стал уговаривать восставших присягнуть, в ответ на свои слова он услышал из строя «Если уж присягою играть, так что ж после этого остается святого» его едва не застрелил из пистолета Кюхельбекер, спасителями были три мятежных матроса, которых затем великий князь наградил. Готовность восставших стоять на своем было лучшей агитацией, чем тексты любых манифестов. Написать можно, что угодно – бумага все стерпит. Всего на Сенатскую площадь вышли около 3 тысяч солдат и матросов при 30 офицерах. Завершался короткий зимний петербургский день, настроение публики «черни» приближалось к критическому, волнение нарастали. Были проведены атаки конными, не принесшие пользы против моряков, они выпалили в конногвардейцев, были убитые и раненые.